Но прямоугольность совершенно очевидна, а бог, как говорится в одной поговорке, не использует прямые линии, прямые углы и прочие правильные геометрические формы.
— Искин, геолокация?
— Анализирую. Результат россолокации указывает на место в семидесяти двух километрах по прямой. Сухопутный путь длиннее на четыре километра, поскольку придется огибать гряду.
То чувство, когда чертов искин не может удержаться, чтобы не подколоть кожаного мешка.
— Отправь дрона-разведчика. По прибытии доложи.
— Выполняю. Может возникнуть проблема со связью, так как дрон будет отделен скалой. Отправить второй дрон для ретрансляции?
— Отправляй.
Итак, в семи с лишком десятках километров кто-то построил в скале… бункер? И я про это не знаю. Вот так новость…
— Какая вероятная дальность визуального обнаружения нашей базы с земли?
— В общем случае околонулевая. Но есть демаскирующий фактор — это дым от производственных установок. Учитывая, что общее количество дыма невелико, вероятная дальность обнаружения невооруженным глазом не превышает двадцати километров.
— Начиная с данного момента, проводить все работы, связанные с выбросом дыма, исключительно в ночное время.
— Принято.
Черт, как-то запоздал я с этой мыслью. И надо установить вокруг базы больше камер, а еще парочку — на скале, возле которой я расположился.
Пятьдесят минут спустя искин сообщил, что разведчик на месте.
Я переключился на дрона и приступил к разведке.
Быстрый осмотр показал, что это действительно рукотворный бункер внутри скалы. Сам проход в скале как таковой — неправильной формы, то бишь, пещера была естественной, но затем кто-то установил внутри железобетонную дверь на рельсах и колесиках, и эта дверь — три с половиной метра в высоту и метров пять в ширину — отодвинутапримерно на два метра.
Ну, это частично объясняет ситуацию: это была большая естественная пещера, потому бункер был построен без взрывов и прочих шумных горняцких работ. Судя по тому, что дверь просто капец как грубо выглядит — строили кое-как. Ну или не кое-как, а просто с минимальным инструментарием. Глина, гипс и известняк тут везде имеются, то есть, цемент был произведен буквально на месте.
Рядом с пещерой — следы человеческой деятельности, сложенные кучи камней, обломки ящиков, всякая фигня. Затем в объектив попало нечто, что ранее было ранцем или рюкзаком, и лежит это в грязи в четырех метрах от входа.
Картина складывается нехорошая. Я все еще не знаю точно, есть ли внутри люди, и сам по себе приоткрытый вход еще ни о чем не свидетельствует, но вот этот ранец, брошенный у входа, лежит тут под почти ежедневными дождями не день, не два, не три и не недельку. Он месяцы тут лежит как минимум, и его никто не убрал. Ну то есть, мусор мог бы лежать сбоку — но не напротив входа. Бункер покинут — и покинут в спешке, потому что дверь не закрыли и обронили рюкзак. И все, больше сюда не вернулись.
Вот теперь мне как-то крепко не по себе стало.
Тайна заброшенной базы
Я подвел дрона к самому проему и попытался заглянуть внутрь — но там чернота. Инфракрасная камера не показала ни грамма тепла внутри, но в ночном режиме стали видны очертания чего-то, похожего на грузовик очень примитивной, простой конструкции. То есть, владельцы бункера сумели построить колесный транспорт, обогнав в этом плане меня — ведь я свой только-только начинаю строить, у меня только мой разведмобиль, с Земли привезенный, ну и прицеп к нему, уже тут собранный, а у них функциональный транспорт уже месяцы как есть. Но при побеге им не воспользовались, вот что интересно.
Короче говоря, картина вырисовывается, мягко говоря, жуткая.
— Завести дрон внутрь не получится? — спросил я.
— Пропадет связь, так что он сразу же вернется на автопилоте в предыдущее место, где связь еще была.
Итак, придется провести разведку. Мне нужно выяснить, чей бункер — раз. Как далеко они продвинулись технологически — два. И что тут произошло — три. Поскольку дрон внутри останется без связи — придется провести разведку лично, перебравшись в боевого меха.
Что-то мне страшновато…
К вылазке я подготовился основательно: два дня ушло на создание небольшой тележки, которую потащит за собой «Луиджи» — меньший из двух боевых мехов. В тележке — два запасных аккумулятора, моток силового кабеля и место для дрона-разведчика, дрона-ретранслятора и — вершина моего технического гения — блок управления. Собственно, я этот блок управления не изобретал — просто ввел его в свою «цепь управления».
Общая схема похода довольно простая: «Луиджи» в режиме телеуправления идет к покинутой базе и тащит за собой все остальное добро на тележке, будучи подключенным кабелем к одной из батарей. Если связь ухудшается — автоматически взлетает дрон-ретранслятор и сопровождает меха. По приходу на место я подключаю «Луиджи» кабелем к блоку управления на тележке, блок управления соединяется со мной через дрона-ретранслятора, таким образом, я смогу зайти внутрь, в противном случае спуск под толщу скалы дистанционно был бы невозможен, сигналу не пробиться.
Этот самый ретранслятор мне пришлось собирать еще два дня, параллельно я собрал и установил телескопическую радиовышку. Конечно, достаточно сильный сигнал этой вышки может быть пойман, а сама вышка — обнаружена визуально, но этот риск меньше, чем риск потери одной из всего трех боевых единиц, которыми я располагаю. А главное — эта схема позволяет мне остаться на базе, а не лезть черту в зубы лично.
Ну а если меня обнаружат — ну, это не очень критично, потому что противник просто узнает местоположение неизвестной колонии. Если он уже знает положение всех колоний, кроме моей — тогда он поймет, что нашел русских. Но больше он ничего не поймет, потому что подойти на расстояние визуального наблюдения не выйдет: моя система наблюдения засечет его еще на подходе через лес, а затем поднимутся в атаку дроны-камикадзе.
И тут я вспомнил, что все-таки есть одно место, откуда можно хорошо рассмотреть мою базу: сверху. И если авиации пока ни у кого нет, то дроны могут быть и почти наверняка есть. Правда, в пределах полета дрона нет колоний, но наблюдателю, который хочет разведать мою базу, не обязательно переть через лес. Он может запустить дрона с расстояния и пролететь над лесом.
И второе место — это скалы надо мною. Если подойти к краю пешком — сверху я весь не совсем как на ладони, все-таки база закрыта маскировочной тканью парашютов — но будет сразу понятно, что на этой базе нет двухсот живых людей. А это уже чревато провалом.
Так что мне пришлось повременить с походом: еще два дня я обустраивал пункт видеонаблюдения на скале надо мною. Оттуда камеры с такой замечательной штукой, как «фотоконтраст» смогут засечь приближающийся дрон еще над лесом, после чего пойдет перехват дрона и поиск его оператора. Ну и подход по верху скал тоже просматривается.
А еще мне стоит сделать минные поля. Точно, мины! Мины на подходах к базе сделают малореальным наземный штурм с нахрапа, броском. Другой вопрос, что мин этих мне нужно просто дохрена, целый завод надо строить, не говоря уже про завод для производства взрывчатки. Короче говоря, это будет нескоро.
Наконец, я выступил в поход. Ну то есть как выступил, просто сижу на базе и через нейролинк дистанционно управляю «Луиджи», а точнее — просто выбираю маршрут, искин преспокойно топает вместо меня, а я знай себе по сторонам глазею.
Весь путь занял десять часов, и на это ушла целая батарея, так что пришлось сделать остановку и подключиться к второй. Встроенную батарею боевого меха сменить можно, но для этого нужен второй мех. Так что идея в том, чтобы сохранить заряд «Луиджи» полностью, расходую внешние блоки питания. В случае чего можно будет бросить все остальное и попытаться спасти меха, он тут единственное бесценное имущество.
На самом деле, все дни, пока я готовился к походу, меня грызли сомнения. Я могу просто забить болт на покинутую базу, она в восьмидесяти километрах. С другой стороны, Аврора явно готовит нам много сюрпризов, и среди них могут быть неприятные. Стоит ли рискнуть боевой единицей, которую невозможно заменить в ближайшие пятнадцать лет, чтобы получить информацию?