Ингвар притянул жену к себе, и она ощутила, как растворяется в его синих глазах. Но в этот момент, прерывая их самым бесцеремонным образом, раздался стук в дверь.
***
Эйрика сидела на краю кровати, чувствуя, что просто не в силах уснуть. Прибытие в Эрланг, встреча с семьей, новый дом – слишком много впечатлений для одного дня. Больше всего на свете ей захотелось снова оказаться в одной каюте с Рикардом, и беззаботно болтать с ним, пока не начнет клонить в сон.
Но теперь это невозможно. Он будет жить в своем доме, через пару улиц, она здесь. Прежнего уже не вернуть. Девушка обняла колени, и вздохнула. Однако долго сидеть на одном месте тоже скучно. Может пока разобрать вещи?
С корабля уже доставили оба дорожных ящика, и теперь они мирно стояли у стены, дожидаясь своего часа. Эйрика опустилась перед ними на колени, и открыла тот, что столько лет сопровождал ее в морских странствиях.
Сверху лежал компас, и подзорная труба. Интересно, куда будет показывать стрелка, если прибор уже и так на севере? Девушка взяла компас в руки, и обнаружила, что стрелка указывает куда-то за левое плечо. Значит даже у севера существует свой север. Занимательно.
Подзорная труба, отложенная на пол, покатилась куда-то в сторону, а из ящика была извлечена следующая ценность – короткий нож, с навершием в виде волчьей головы. Подарок Рикарда, или нет… Точно, он же отдавал ей его на хранение. Сильно ли Рик удивится, если она надумает нож вернуть? Эйрика улыбнулась про себя, и погладила пальцами холодное лезвие. Ее первое, настоящее оружие.
Все остальное место занимали старые рубашки, набор для шитья, какая-то маленькая шкатулка, и бытовые мелочи. Девушка покосилась на второй ящик. Там, в отличие от первого, ничего интересного не было. Разве только теплая шаль, которую Селина просила передать леди Катрин.
Незаметно выложив большую часть вещей, эту шаль Эйрика все же оставила, кажется она должна лежать где-то на дне. Надо было еще днем отдать ее матери.
Открыв второй ящик, девушка недоуменно вскинула брови, и не удержавшись, рассмеялась. Все платья, которые должны были сейчас лежать в шкафу, в доме Селины, оказались заботливо сложены обратно. И венчала все это, коробочка с маслами для кожи, подготовленная Раяной.
Кто бы мог подумать, что сводная сестра так хорошо изучила ее характер. Надо было еще раз проверить дорожный ящик перед отъездом. Теперь же поздно об этом, не везти же платья обратно. Значит, отдаст Агате, как и собиралась.
Эйрика выудила из вещей шаль, развернула ее, и придирчиво осмотрела. Кажется, все в порядке. Может отнести сейчас, не дожидаясь утра? Леди Катрин обычно ложится поздно, а так будет повод увидеться с ней перед сном.
Оказавшись в коридоре, она на миг закрыла глаза, припоминая расположение комнат, и поспешила мимо лестницы, через переход, за которым как раз должны были располагаться покои матери.
И только у самых дверей девушка замешкалась, впервые задаваясь вопросом, уместно ли так вторгаться? Привычки леди Катрин могли и поменяться, вдруг она сейчас уже спит, и не ждет никаких гостей?
Немного помявшись, Эйрика все же негромко постучала. Если мать спит, то она просто не услышит. Однако ее услышали. Дверь открылась, и на пороге появился Ингвар.
– Ох… Простите, я кажется перепутала комнаты… – девушка вспыхнула, делая шаг назад. Видимо она никогда не избавится от способности попадать в глупые ситуации.
– Эйрика? – из-за Ингвара показалась леди Катрин. Ее длинные волосы, обычно собранные в низкий пучок, сейчас свободно струились по спине, – Что-то случилось?
– Да, то есть нет. – Эйрика всей душой жалела, что не может провалиться куда-нибудь под пол. – Я только хотела отдать тебе шаль, от Селины…
– Не буду вам мешать, я как раз собирался пожелать доброй ночи Рёрику, – Ингвар посторонился, пропуская девушку в комнату, вышел в коридор, и оттуда донеслись его удаляющиеся шаги.
Катрин взяла в руки шаль, и внезапно в памяти ярко вспыхнула сцена из прошлого. Кажется, Ингвар тогда впервые попытался объясниться, но их прервал Рикард, пожелавший рассказать о том, как удачно сумел продать лишнюю лошадь.
Сейчас это воспоминание показалось забавным, и женщина не удержалась от улыбки.
– Шаль будет кстати, зима здесь на редкость холодная, да и лето иногда тоже. – Катрин кивнула на лавку, приглашая дочь сесть, – Я так и не успела расспросить, как поживает Селина, все ли у нее благополучно?
Эйрика осталась на месте. Со щек уже сошла краска, но чувствовала она себя так же неловко.
– У нее все хорошо. Дочка растет. Я лучше завтра все расскажу. Доброй ночи! – и шумно выдохнув, она выскользнула в коридор.
Женщина проводила ее недоуменным взглядом, и покачала головой. Кажется, ее дочка совсем одичала в своих путешествиях. Не слишком ли трудно ей будет привыкать к нормальной жизни?
Чуть позже вернулся Ингвар, и обнаружив, что Эйрики уже нет, многозначительно взглянул на жену.
– Что-то мне подсказывает, что они с Рикардом составили бы отличную пару. – он улыбнулся, и прежде чем Катрин успела возразить, закрыл ей рот поцелуем.
***
Оказавшись в своей комнате, Эйрика села прямо на пол, и прислонилась спиной к двери. Каким-то внутренним чутьем девушка догадалась, что у матери и Ингвара одни покои на двоих. А она так вломилась. Лучше бы пошла к Агате. Хотя нет, при ее-то везучести, навещая младшую сестру она тоже бы попала в какую-нибудь неловкую ситуацию. Уж лучше сидеть у себя, и не выходить без необходимости.
Насколько же проще была жизнь на корабле, среди обычных людей, где мало заботились об условностях. А тут все по-другому, и сколько раз она еще выставит себя в глупом свете?
Эйрика сжала пальцы, и устремила взгляд куда-то вдаль. Надо привыкнуть обдумывать каждый свой шаг заранее, не действовать, поддаваясь первому порыву, и может… научиться наконец ездить верхом?
Глава 43. Стихия
Встречный ветер холодил лицо, и давно растрепал небрежно заколотые волосы. Белая, как снег лошадь, перешла в галоп, наслаждаясь скоростью почти так же, как и всадница. У Эйрики перехватило дыхание, и крепче сжав поводья, она наклонилась вперед, чувствуя, что еще немного, и у нее за спиной появятся крылья.
– Давай, Снежа, до дальнего склона, – шепнула девушка, не разбирая собственных слов из-за свистящего в ушах ветра.
За два месяца проведенных в Эрланге, она научилась довольно неплохо держаться в седле. Выезжая в полном одиночестве, Эйрика отдалялась от города на достаточное расстояние, и пускала лошадь в галоп, желая слиться с ветром. Она не сомневалась, что ни мать, ни Рик не одобрили бы такой неосторожности, но верила в свои силы, и в то, что только так можно стать по-настоящему хорошей наездницей.
Вот и сегодня девушка мчалась среди пологих склонов, ощущая, как сердце наполняет пьянящий восторг. Здесь не нужно сдерживаться, или контролировать свои чувства, и можно немного побыть собой, живой и настоящей.
Однако, у самого холма она все же сбавила скорость, позволив лошади самой выбрать, в каком темпе подниматься. Отсюда, с возвышенности, открывался чудесный вид на далекий лес, полоску моря, и неровные горы. Небольшая равнина, которую она пересекла, больше походила на чашу, где местами были разбросаны крупные валуны.
Эйрика оглянулась на видневшиеся с другой стороны склона деревья. Там ей пока еще не доводилось бывать. Но от спуска ее удерживало обещание, не забираться дальше двух холмов. И она была намерена сдержать слово, несмотря на то, что до леса рукой подать.
Чтобы не поддаться искушению, девушка спешилась, и стреножив лошадь, уселась на большой, теплый от солнца камень. Возвращаться слишком рано ей не хотелось. Тут было хорошо, и очень красиво… Она сползла на мягкую траву в тень, и прикрыла глаза.
***
Рикард шагал за пожилым мужчиной, удерживая в руках целый ворох деревянных мечей.
– Ты молодец, что правильное решение принял. Отец твой, конечно, знатным кузнецом был, но извини, – мужчина многозначительно поднял палец вверх, – Твои руки под другое заточены. Я, когда еще мальчишкой тебя гонял, уже видел в тебе приемника. Юнцы, они как обычно? Нет бы думать, просчитывать противника, а они размахивают деревянным мечом словно палкой, и уже мнят себя великими воинами. Ты обычно действовал иначе, хладнокровно, с умом, этим мне и нравился. Сперва под моим присмотром обучать будешь, пока в умение не войдешь, а там поглядим.